Гипогонадизм является актуальной проблемой в медицине. К сожалению, роль гипогонадизма недооценена в развитии многих заболеваний в различных областях медицины. Диагноз гипогонадизм продолжает оставаться непростым для врачей различных специальностей.

Основным белком крови, необратимо связывающим общий тестостерон или белком-«ловушкой», является глобулин, связывающий половые гормоны (ГСПГ). При повышении ГСПГ фракция свободного тестостерона снижается. Поэтому повышение ГСПГ является одним из признаков гипогонадизма. Известно, что концентрация ГСПГ в норме приблизительно соответствует возрасту мужчины. Однако с одной стороны пороговое значение 71 нмоль/л для постановки диагноза гипогонадизм устраивает не всех специалистов, занятых этой проблемой, с другой стороны нет единого мнения о нижней границе свободного расчетного уровня тестостерона, зависящего от величины этого белка [1]. В нашей практике мы отметили, что симптомы гипогонадизма наблюдаются при увеличении ГСПГ уже примерно на 10 единиц и больше возраста пациента. Поэтому мы решили более подробно проследить результаты обследования таких больных.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Проанализированы результаты исследования 53 урологических больных в возрасте от 22 до 67 лет. В анализ включены пациенты со значением ГСПГ на 10 и более единиц опережающих возраст больного.Увсех больных производили измерение окружности талии, артериального давления, определение общего тестостерона крови, ГСПГ, лютеинизирующего гормона (ЛГ), тиреотропного гормона (ТТГ), пролактина,глюкозы, липопротеинов высокой плотности, триглицеридов, аланинаминотрансферазы(АЛТ) и аспартатаминотрансферазы (АСТ). Измерить инсулиноподобный фактор роста (ИФР-1) удалось только у 9 больных. Диагноз инсулинорезистентности (ИР) устанавливался на основании сочетания хотя бы одного фактора риска и двух симптомов по рекомендациям Американской ассоциации клинических эндокринологов. У мужчин старше 40 лет определяли уровень общего простат-специфического антигена (ПСА).Для лабораторной диагностики использовался хемилюминесцентный анализ. Диагноз обострения хронического простатита лабораторно подтверждался на основании микроскопии секрета предстательной железы.

РЕЗУЛЬТАТЫ

У обследованных пациентов выявлены следующие заболевания: хронический простатит, эректильная дисфункция, преждевременная эякуляция, мужское бесплодие, снижение сексуального влечения, фимоз, доброкачественная гиперплазия предстательной железы (ДГПЖ), варикоцеле, эпидидимит. Наиболее распространенным диагнозом был хронический простатит – 31 пациент, эректильная дисфункция – 13 пациентов, мужское бесплодие – 10 больных, преждевременная эякуляция – 6 пациентов. Преждевременная эякуляция во всех случаях была вторичной и сочеталась с хроническим простатитом. Остальные диагнозы были редкими (табл. 1). Распределение пациентов по возрасту: от 22 до 29 лет – 13 мужчин, от 30 до 39 лет – 21, 40-49 лет – 11, 50-59 – 3, 60-67 лет – 5. Минимальное значение ГСПГ было 32,5 нмоль/л, максимальное – 138,9 нмоль/л.

Таблица 1. Распределение больных в исследовании

ИР выявлена у 24(45%) больных, что составило почти половину. Из этих больных окружность талии менее 94 см обнаружена у 9 пациентов – более чем у одной трети пациентов с ИР. Всего окружность талии менее 94 см выявлена у 24 пациентов (45% среди всех больных). Из 31 больных с простатитом ИР выявлена у 15 (48%) больных.

Двое больных страдали сахарным диабетом 1 типа. ТТГ ниже нормы выявлен у одного пациента с диффузным токсическим зобом. Незначительная гиперпролактинемия наблюдалась у 3 больных (максимально 460 мМЕ/л). Гепатит B в анамнезе был у 2 пациентов, у одного из них отмечено повышение АСТ и АЛТ в анализах крови. Всего больных с повышением печеночных трансаминаз было двое. Из 9 пациентов, которым удалось определить ИФР-1, у двух выявлено отклонение ниже возрастной нормы. У одного больного повышение ИФР-1 выше возрастной нормы было дополнительным признаком ИР. Повышения ПСА выше возрастной нормы не выявлено. У 5 пациентов ПСА был менее 0,66 нг/мл.

Все пациенты были разделены на 2 группы: первая группа – с лабораторными признаками гипогонадизма, вторая – без убедительных признаков гипогонадизма. К лабораторным признакам гипогонадизма относили хотя бы одно из изменений в следующих лабораторных показателях: повышение уровня ЛГ выше 7,6 мМЕ/мл, уровня тестостерона общего ниже 15 нмоль/л, уровень ГСПГ больше или равно 71 нмоль/л, свободный расчетный тестостерон менее 347 пмоль/л (использована наиболее высокая из предложенных границ свободного расчетного тестостерона) [2]. В первую группу с лабораторными признаками гипогонадизма вошли 34 (64%) больных. Повышение уровня ЛГ зарегистрировано у 10 больных, снижение общего уровня тестостерона – в 2 случаях, повышение уровня ГСПГ более или равное 71 нмоль/л – у 19 пациентов, снижение уровня свободного расчетного тестостерона – у 22 больных. Распределение диагнозов у больных в первой группе показано в таблице 1. Наиболее распространенным диагнозом был хронический простатит – выявлен у 18 больных этой группы.

У остальных 19 (36%) мужчин второй группы с ГСПГ на 10 и больше возраста не было выявлено вышеперечисленных лабораторных признаков гипогонадизма. Распределение больных по диагнозам во второй группе показано в таблице 1. Наиболее распространенным диагнозом в этой группе был хронический простатит – выявлен у 13 больных. В этой группе только у одного (5%) больного с изолированной тератозооспермией диагноз расценен как не ассоциированный с гипогонадизмом. У остальных 18 (95%) больных этой группы с хроническим простатитом, эректильной дисфункцией, олиго- и/или астенозооспермией механизм развития заболеваний связан, по нашему мнению, с дефицитом тестостерона.

Таким образом, у 95% больных во второй группе диагноз ассоциирован с гипогонадизмом, и только у 5% не удалось проследить такую связь. Статистически значимые различия видны «невооруженным глазом». Поэтому мы предлагаем считать пациентов второй группы, имеющих уровень ГСПГ на 10 ед. и больше возраста, больными с гипогонадизмом, несмотря на отсутствие традиционных современных лабораторных признаков этого диагноза. Двое пациентов этой группы имели низкий уровень ПСА – менее 0,66 нг/мл. Характерной особенностью второй группы пациентов был молодой возраст – всего 3 пациента старше 40 лет и максимальный возраст больных – 43 года.

ОБСУЖДЕНИЕ

В литературы описаны причины повышения уровня ГСПГ. Среди них гипертиреоз (тиреотоксикоз), цирроз печени и гепатит, снижение уровня гормона роста, снижение уровня инсулина, в том числе в результате низкокалорийной диеты [1,3,4].

Только у единичных пациентов нам удалось выявить описанные в литературе причины повышения уровня ГСПГ: диффузный токсический зоб – 1, гепатит в анамнезе и/или повышение печеночных трансаминаз -3, снижение ИФР-1 – 2 больных. К сожалению, ИФР-1 нам удалось определить только у 9 пациентов, а определение белка 3, связывающего ИФР-1, пока вообще недоступно в Санкт-Петербурге. Последние показатели необходимы для определения снижения уровня гормона роста как одной из причин повышения ГСПГ

Мы ставили задачей исследования только обследование больных с высоким уровнем ГСПГ, но не результаты лечения таких больных. В представленном исследовании норма ГСПГ рассматривается как значение, равное возрасту мужчины, а повышение ГСПГ более 71 нмоль/л – как признак гипогонадизма. Если в норме уровень ГСПГ соответствует возрасту мужчины, значение 71 и более рассматривается как гипогонадизм, то в промежутке между нормой, равной возрасту, и 71 нмоль/л для диагностики гипогонадизма конкретного больного остается значение свободного расчетного тестостерона, где используется ГСПГ. Но на какое значение мы должны ориентироваться, если предложены различные значения нижней границы уровня свободного расчетного тестостерона: 225, 230, 232, 243, 250, 280, 347 пмоль/л? [5,6]. Такая вариабельность свидетельствует о несовершенстве границы свободного расчетного тестостерона. В представленном исследовании использовалась самая высокая из предложенных граница свободного расчетного тестостерона, чтобы максимально отделить больных с традиционными лабораторными признаками гипогонадизма и максимально очистить признак «ГСПГ на 10 единиц больше возраста» от влияния существующих лабораторных признаков гипогонадизма.

В выделенной нами второй группе без традиционных лабораторных признаков гипогонадизма (нормальные уровни ЛГ, общего и свободного уровня расчетного тестостерона, ГСПГ менее 71 нмоль/л) продемонстрировано, что в ней также в большинстве своем присутствуют пациенты с такими же заболеваниями, как в первой группе, в основе патогенеза которых лежит дефицит тестостерона. Связь гипогонадизма с эректильной дисфункцией и мужским бесплодием хорошо известна, хотя роли ГСПГ при этом уделяется недостаточно внимания [5,7]. Влияние дефицита тестостерона на воспаление предстательной железы продолжает признаваться только в узких кругах [5-10].

Из физиологии хорошо известно, что предстательная железа – андроген-зависимый орган, но, когда речь заходит о воспалении предстательной железы, физиология отрывается от урологии, и традиционные многолетние подходы к диагностике и лечению не учитывают гипогонадизм [3,11]. Ярким примером влияния дефицита тестостерона на простатит является первая группа больных в представленном исследовании с традиционными лабораторными признаками гипогонадизма. По нашему мнению, среди причин окислительного стресса предстательной железы при ее воспалении в первую очередь должен быть исключен дефицит тестостерона.

Дополнительным признаком, указывающим на наличие гипогонадизма во второй группе у двух больных, был низкий уровень общего ПСА. Низкий уровень ПСА не относится к традиционным лабораторным признакам гипогонадизма. Тем не менее, есть исследования, которые свидетельствуют об этом [12,13]. Это логично, потому что уровень ПСА – это физиологический фермент предстательной железы. А если для нормальной физиологии предстательной железы требуется тестостерон, то при его недостатке физиологические ферменты предстательной железы могут слабо вырабатываться.

Известно, что при ИР происходит снижение ГСПГ, однако оценка такого аспекта как ИР и высокий ГСПГ нам не встречалась в литературе. Поэтому нам показалось интересным продемонстрировать, что у больных с высоким уровнем ГСПГ только по критериям Американской ассоциации клинических эндокринологов почти в половине случаев наблюдается ИР. У трети пациентов это была ИР «худых» лиц. Недостатком нашего исследования было отсутствие биоимпедансного исследования у больных с окружностью талии менее 94 см.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Хотя традиционным признаком ИР является снижение ГСПГ, наше исследование показало, что почти у половины больных с повышенным ГСПГ определяется ИР. Повышение ГСПГ больше возраста больного должно заставить задуматься о гипогонадизме у пациента. Наш опыт свидетельствует о том, что повышение ГСПГ на 10 ед. и больше возраста может служить новым лабораторным маркером гипогонадизма независимо от других лабораторных признаков дефицита тестостерона. Больным с хроническим простатитом следует проводить обследование, направленное на поиск гипогонадизма.

ЛИТЕРАТУРА

1. Калинченко С.Ю., Тюзиков И. А, Тишова Ю. А., Ворслов Л. О. Обследование мужчины. М.: Практическая медицина, 2014. 112 с.
2. Lunenfeld B, Mskhalaya G, Zitzmann M, Arver S, Kalinchenko S, Tishova Y, et al. Recommendation on the diagnosis, treatment and monitoring of hypogonadism in men. Aging Male 2015;18(1):5-15. doi: 10.3109/13685538.2015.1004049
3. Урология: национальное руководство [под ред. акад. РАМН Н.А. Лопаткина] М.:Гэотар – Медиа, 2009 г. 1024 с..
4. Cangemi R, Friedmann AJ, Holloszy JO, Fontana L. Long-term effects of calorie restriction on serum sex hormone concentrations in men. Aging Cell 2010;9(2):236-42. doi: 10.1111/j.1474-9726.2010.00553.x.
5. Калинченко С.Ю., Тюзиков И. А., Греков Е. А., Апетов С.С., Ворслов Л. О., Тишова Ю. А Андрогены и симптомы нарушения функций нижних мочевых путей: исключительно мужская гендерность или нерешенная проблема обоих полов. Экспериментальная и клиническая урология 2013;(4):40-46.
6. Тюзиков И. А., Мартов А. Г., Греков Е. А. Взаимосвязь компонентов метаболического синдрома и гормональных нарушений в патогенезе заболеваний предстательной железы (обзор литературы). Экспериментальная и клиническая урология 2012;(3):39-46.
7. Тюзиков И. А., Мартов А. Г., Калинченко С. Ю. Влияние ожирения и андрогенного дефицита на кровообращение в предстательной железе. Бюллетень Cибирской медицины 2012;(2):80-83.
8. Тюзиков И. А.,Калинченко С. Ю., Ворслов Л. О., Греков Е. А.Коррекция андрогенного дефицита при хроническом инфекционном простатите как патогенетический метод преодоления неэффективности стандартной антибактериальной терапии на фоне растущей антибиотикорезистентности. Андрология и генитальная хирургия 2013;(1):55-63.
9. Коган М. И., Ибишев Х. С.,Черный А. А. Дефицит тестостерона у пациентов с хроническимбактериальнымпростатитом. МатериалыXII съезда урологов России. М.: 2012. С. 32.
10. Lee J. H., Lee S.W. Testosterone and chronic prostatitis/chronic pelvic pain syndrome: a propensity score-matched analysis. J Sex Med 2016l;13(7):1047-55. doi: 10.1016/j.jsxm.2016.04.070.
11. Клинические рекомендации европейской ассоциации урологов 2017 г. М.: 2017. 1224 с.
12. Rastrelli G1, Corona G, Vignozzi L, Maseroli E, Silverii A, Monami M, et al. Serum PSA as a predictor of testosterone deficiency. J Sex Med. 2013 Oct;10(10):2518-28. doi: 10.1111/jsm.12266
13. Matsushita K, Takahashi O, Shimbo M, Endo F, Hattori K. Serum PSA as a predictor of symptomatic hypogonadism. J Sex Med 2013;14(1 Suppl.1):33. Abstract 120.